Самый титулованный хоккеист Украины, двукратный обладатель Кубка Стэнли рассказал еженедельнику «Футбол» о своих отношениях с мячом, секрете чемпионских команд и золотом дубле после сотрясения мозга.
– Вы играли за «Донбасс» в прошлом сезоне во время локаута, а этим летом, подписав трехлетний контракт, сказали, что ощущения совсем иные. В чем это выражается?
– В прошлом сезоне я не знал, надолго ли тут. В любое время могли сказать, что локаут закончился, а значит, мне пришлось бы срочно улетать. Теперь же подписал полноценный контракт. Мне так легче. Больше могу вложить в команду, понимая, что я тут не на месяц или полтора. Но принимать такое решение, понимая, что уже вряд ли вернусь в НХЛ, и не зная, как тут обстоят дела, было бы сложно.– Выходит, вам лично локаут помог.
– В прошлый локаут, сразу после выигрыша Кубка Стэнли с «Тампой» я, в отличие от многих других ребят, никуда не поехал. Но в этот раз не хотелось год или даже полгода сидеть без хоккея. Во-вторых, было интересно посмотреть на КХЛ. И третье, самое главное, – появился клуб на Украине. Я здесь научился хоккею, но, по сути, никогда не играл перед украинскими болельщиками.
– Многое тогда удивило?
– Во многих клубах и городах все развито неплохо, но в некоторых поездках я порой не понимал, шутка это или реальность. Например, гостиницы, которые еще 40 лет назад назвали бы в лучшем случае общежитиями.
– Почему в прошлый локаут вы не играли?
– Не думал, что он продлится целый год. Мы играли в финале, а в России сезон начинается раньше, чем в НХЛ, так что отпуск получался очень коротким: честно говоря, хотелось отдохнуть. Ну и одна из самых важных причин – семья и три, на тот момент еще маленьких, сына, с которыми я мог провести больше времени: тренировать их, возить в школу. Просто побыть нормальным отцом. И я ни капли не жалею.
– Вы называли своей мечтой третий Кубок Стэнли. Сейчас о ней можно забыть?
– Думаю, если выиграем плей-офф здесь, это будет достойной заменой.
Плюшевые бойцы
– Ваш путь в НХЛ был извилистым. Молодежная лига Финляндии, Лига Саскачевана, Лига Восточного побережья – не самые перспективные места для желающего попасть в НХЛ игрока.
– Я тогда не очень разбирался в этих лигах и был голоден до хоккея, стремился пробиться наверх. Дали шанс играть – играл. Некогда было расстраиваться.
– И ни разу не опускались руки?
– Может, только после драфта НХЛ. Три разных клуба говорили, что возьмут меня – в третьем, пятом и шестом раундах, – и никто не выбрал. Немного растерялся: что же дальше? Ведь в юниорах я мог играть еще всего полгода. Но вскоре пара команд предложили приехать на сборы.
– После 15 лет жизни в Амери-ке вас там воспринимают как иностранца? У вас русский язык с заметным акцентом…
– На английском у меня тоже есть акцент (смеется). Думаю, меня там воспринимают как обычного американца. Там же вся страна в той или иной степени эмигранты.
– Ваш нынешний тренер Андрей Назаров признавался, что тафгая из него сделали в НХЛ. Вас переделать не пытались?
– Не, там люди погабаритнее, чем я, этим занимаются. Хотя на таком уровне, считаю, нужно соглашаться на ту роль, которую тебе предлагают, а не говорить, что это не твой стиль. Те, кто капризничает, долго там не проживут.
– Вы играли вместе со многими известными тафгаями. О ком остались самые теплые воспоминания?
– Практически обо всех. Да, на льду эти ребята опасные, но не в игре очень добрые. В кругу семьи или среди друзей почти все они как плюшевые мишки Тедди: габариты большие, но сердце очень мягкое. У меня до сих пор очень хорошие отношения с Эриком Годаром, с которым мы брали Кубок в «Питтсбурге». Я у него на свадьбе был этим летом. Общаюсь с Эндрю Роем, очень веселый парень. Когда приезжаю в Монреаль, обязательно встречаюсь с ним.
– Учились у своих друзей дракам?
– Это в юниорах я еще немного дрался, а вот когда перешел в профи и увидел людей, которые занимаются этим профессионально… Не думаю, что было бы хорошей идеей сталкиваться с ними. И дело не только в габаритах: например, Брэндон Праст, с которым мы играли в «Рейнджерс», даже чуть меньше меня, но очень талантливый в плане драк.
– Каково иметь в своей команде такого игрока, как Мэтт Кук, который реально ломал ваших коллег?
– Как профессионал я, конечно, не хочу, чтобы были травмы. Да, мы проводим силовые приемы, стараемся, чтобы соперникам было больно, – не так, чтобы повредить, а чтобы они поняли, с кем имеют дело. Но когда Кук ударил Савара… Ну что можно сказать? Очень жаль, что из-за того сотрясения Савар завершил карьеру. Да, хорошо, когда Мэтт пытается кого-то ударить, те пугаются, теряют шайбу, мы перехватываем и забиваем голы – это он делает свое дело. Но он же может это делать и в рамках правил! То же самое в КХЛ – столько ударов в голову! Это, конечно, нужно убирать из игры – удалениями и дисквалификациями.
– О травмах. За 12 сезонов в НХЛ у вас почти не было серьезных повреждений. Как так вышло?
– Повезло, по-другому не объяснить. Вроде пару операций делали, но летом, так что много игр не пропускал. Старался всегда быть в хорошей форме, готовым. Хотя и в такой ситуации всякое может случиться.
– Выходит, одно из самых тяжелых повреждений у вас было прямо по ходу чемпионского плей-офф в «Тампе»?
– Да, сотрясение там хорошее получил. Уже в финальной серии – кажется, в третьей игре. Примерно на два часа из памяти пропали последние два года. Повезло, что было первое. А уже после победы было время, чтобы отдохнуть и восстановиться. Кстати, это тоже причина, почему я не стал искать никаких вариантов во время того локаута. Может, благодаря этому все и прошло хорошо, без последствий.
– Седьмой матч той финальной серии вы точно не забудете: победа 2:1, оба гола – ваши…
– Не буду врать, что с детства мечтал об этом. Может, канадцы и американцы, у которых перед глазами постоянно Кубок Стэнли, и могут так, но я, когда начинал играть в хоккей, об НХЛ мало слышал. Мы не видели ни команд, ни игр, не знали, что там за плей-офф, сколько раундов. Потом, когда стал взрослее, узнал, что это такое, появилось желание там играть. Для начала просто попасть туда. Когда попал, захотел закрепиться. А потом уже хочется выиграть. Выиграл один Кубок – хочется второй. А там и третий (улыбается). Никогда нет полного удовлетворения, всегда к чему-то стремишься. Думаю, из-за этого и остаешься в игре.
Скромный чемпион
– В ваш последний сезон в «Тампе» у вас случилась размолвка с главным тренером Джоном Тортореллой. Удивились, когда через три года он позвал в «Рейнджерс»?
– Сначала даже не поверил. Позвонил ему, он говорит: «Да, приезжай в лагерь и, если будешь лучше, чем другие игроки, попадешь в команду». Я согласился, потому что знал, что он прямой человек: не обманывает, говорит, как есть, и ничего не подслащивает. Да и вообще, оглядываясь назад, могу сказать, что он очень сильный тренер, один из лучших.
– Кто из тренеров самый страшный в гневе? Назаров?
– Его мы до гнева еще не доводили. Надеюсь, и не доведем. Наверное, Торторелла был самым жестким. Иногда в перерывах доходило едва ли не до драк с игроками. Приходилось даже разнимать.
– Кроме травм вас миновали и переводы в фарм-клуб. Вы везунчик?
– Если бы еще задрафтовали первым номером! А так… У меня ко всему подход такой: все, что делаешь, делай как можно лучше. Чтобы, когда будешь стариком, не вздыхать об упущенных шансах. Есть шанс – дай сто процентов того, что можешь, а там уж как получится. Самое главное, чтобы в конце дня ты знал, что сделал сегодня все что мог, все, что от тебя зависит. И тогда можно спокойно спать ночью.
– Олимпийские игры 2002 года стали для вас событием?
– Это был мой второй сезон в НХЛ, а на время предварительного этапа Олимпиады регулярный чемпионат тогда не останавливали. Клуб отпустил меня на одну игру, и получилось, что я сыграл три матча за четыре вечера. Матч в Сент-Луисе, перелет, игра в Солт-Лейк-Сити за сборную, ночной перелет в Филадельфию и новый матч. Очень тяжело. Тем более после поражения от Белоруссии было понятно, что Украина не попадает в основной турнир. Да и мне не хотелось отнимать место в составе у ребят, которые целый год добивались права сыграть на Олимпиаде. В общем, все сошлось так, что я там не задержался.
– Вы участвовали в первом этапе квалификации к Играм в Сочи, но второй, уже после локаута, Украина провалила…
– Жалко, было бы здорово поехать в Сочи. Но важнее – восстановить хоккей в стране. Надеюсь, в следующий раз попадем.
– Сборная России может выиграть Олимпийские игры?
– У многих стран есть сильные и талантливые игроки. Но еще надо работать друг за друга, биться. Мне повезло быть в клубах, которые выигрывали Кубок Стэнли, и я точно знаю, что даже не самые талантливые команды способны на победу в плей-офф. Да, у нас и в «Тампе», и в «Питтсбурге» были таланты, но без должной самоотдачи этого бы не хватило.
– Это довольно общие слова, и все их знают. А что менее очевидное отличает чемпионские команды?
– Да, все знают и все говорят, но когда доходит до дела… «Мы все друг за друга» – а на льду этого не видно. И только если эти слова не расходятся с делом, команда выходит на новый уровень и может обыгрывать даже более сильных соперников.
– У вас два Кубка Стэнли. Выходит, вы самый титулованный хоккеист Украины. Чувствуете себя исторической личностью?
– Сам себя? Нет. Да, пробился, повезло, есть талант, где-то помогало желание – вот и добился, чего хотел, играл в НХЛ.
– Вы скромничаете. По заслугам вы для Украины хоккейный аналог Андрея Шевченко и братьев Кличко.
– Может быть, но у нас немало других хороших хоккеистов. Алексей Житник очень долго выступал в НХЛ, был одним из лучших защитников. Дмитрий Христич, наш первый энхаэловец. Мы, молодые ребята, тогда смотрели на него, хотели пойти по его стопам. В общем, есть люди, показывающие, что на Украине был и, очень надеюсь, еще будет хороший хоккей.
Несостоявшийся симулянт
– На «Донбасс Арене» были?
– Из-за телефонных переговоров с профсоюзом игроков НХЛ во время локаута у меня не получилось попасть на игру «Шахтер» – «Челси», но в этом сезоне хожу регулярно. Отличный стадион, сильная команда, замечательные болельщики, приятная атмосфера.
– Как вообще относитесь к футболу?
– Смотрю как спортсмен. Очень большая поляна, приходится много работать. А вот что мне не нравится – много симуляций. Вроде бы его надо на носилках уносить, но через две секунды он встал и побежал. Это делает плохую репутацию футболу: как игрокам, так и виду спорта в целом. В хоккее, особенно в НХЛ, люди спокойно ложатся под шайбу, выходят на матчи с переломами, доигрывают смену с любой травмой, лишь бы не пропустить гол. И, зная о такой самоотдаче, смотреть потом футбол – понимая, конечно, что это совсем другая игра – немного удивительно. «Ой, он там серьезно травмирован? А, не, опять все в порядке».
– Не обидно при этом, что футболисты у нас гораздо более популярны и лучше зарабатывают?
– Хоккею еще нужно время, чтобы достичь схожей популярности. С распадом СССР он несколько развалился – особенно на Украине. Футбол же всегда был на достойном уровне. Тем более он гораздо доступнее: если есть мяч, можешь в любом дворе играть. А в хоккее нужны катки, дорогая амуниция.
– Вы в детстве на футбол ходили?
– Да, на пару матчей меня водил отец, но я был очень маленьким. И на хоккей мы тоже ходили. На одном из хоккейных матчей, помню, была лотерея. И я в ней выиграл футбольный мяч с автографами игроков киевского «Динамо»! Он до сих пор где-то у родителей хранится. Между прочим, отец вообще хотел меня в футбол отдать. Но там сезон начинался позже, надо было, по-моему, ждать полтора месяца. В это время он меня отвел на хоккей. А так я всегда с мячом играл и должен был быть футболистом.
– «Динамо» Киев – «Шахтер». Вы сейчас за кого?
– Думаю, за «Шахтер». В Донецке они болеют за нас, а мы поддерживаем их.
– Расскажите о вашей жене Дэбби. Кто она, как вы познакомились? Вряд ли на дискотеке – она же заметно старше вас…
– Я стараюсь семейные дела не выносить на публику. Скажу только, что мы познакомились, когда я еще в юниорской лиге играл. У нас трое детей – от ее первого брака. Очень хорошие ребята. Все трое занимались хоккеем, но старший уже окончил колледж и повесил коньки на гвоздь, хотя талант у него есть, а двое младших сейчас и учатся, и играют.
– Вы им подсказываете?
– Они научились играть еще до того, как мы познакомились. Хорошие игроки – я и тренировался с ними, и тренировал их. В прошлом году перед локаутом двое младших ездили со мной на сбор и работали полностью по моей программе, готовясь к сезону в своей лиге. Весело было.
– Вы большой любитель автомобилей. Не скучаете по временам, когда у вас был свой небольшой автопарк?
– Мне всегда нравились машины, но с возрастом начинаешь понимать, что это не так важно. Тем более пока идет карьера. Вот если бы жил на одном месте, может, и купил бы что-нибудь интересное. Плюс дорогие машины быстро теряют в цене, это очень плохая инвестиция. А карьера не вечная, жить после нее надеюсь долго, так что не хочется выкидывать деньги на ветер.
