Английская Премьер-лига и французская Лига 1 изменили телевизионных правообладателей в России. Можно сказать, ВГТРК и «НТВ-Плюс» совершили непредумышленный обмен. Но невозможно обменяться комментаторами. С августа коллеги обретают новый творческий вызов – осваивают неизведанное или подзабытое информационное пространство.
Еженедельник «Футбол» №31
***
Без вызова комментатор обречен на стагнацию. Впрочем, полно и других опасностей в работе пролетариев языка. Комментатор, его слава, карьера необычайно зависимы не только и не столько от таланта, сколько от статуса матчей, чемпионатов, которые ему доверены. Никакая другая творческая профессия не обусловлена столь сильно конъюнктурой. Конъюнктурой политической, социальной, экономической, идеологической, эстетической, технологической. Конъюнктурой канала, на котором трудится комментатор. Место, может, и не красит человека, но комментатора хорошее место (т.е. общедоступный канал) подкрашивает – это уж точно.История карьеры великих и просто известных комментаторов прошлого заставляет задуматься о драматизме профессии. Даже о трагизме. Практически никто не смог уйти из нее с радостным ощущением, а некоторые оказались выброшенными, выкинутыми. С необес-печенной старостью.
Вадим Синявский
Основоположником комментаторского ремесла в СССР считается Вадим Синявский. Существует стереотип, что он привирал во время радиорепортажей, поэтому в телевизионную эпоху ему стало дискомфортно и неуютно. Ведь картинка не давала возможности придумывать то, чего не было на самом деле. И Вадим Святославович лишился своего важного дара – возможности фантазировать. Эта версия справедлива. Отчасти! Сам Синявский говорил о том, что ему скучно работать на ТВ. Получается, причиной ухода в эфирное небытие стала технологическая конъюнктура – внедрение нового типа передачи информации.Были и другие причины невостребованности его таланта в конце жизни.
Во время войны Синявский пошел на передовую фронтовым корреспондентом и лишился глаза. Поэтому с возрастом ему стало тяжелее схватывать нюансы происходящего в игре. А еще он был неравнодушен к алкоголю. Но главное, на мой взгляд, – это то, что в шестидесятых – начале семидесятых изменилось место спорта в советской жизни. До войны и после войны спорт – отдушина для народа в океане официоза. Синявский как-то сказал в репортаже: «На стадионе развеваются флаги пятнадцати так называемых дружественных республик Советского Союза». И его за «так называемых» не арестовали, не посадили. Хотя во времена Сталина подобное могло рассматриваться как откровенная диверсия.
Комментатору предоставлялось больше свободы, чем любому публичному человеку эпохи.В коротких документальных лентах пятидесятых годов о матчах советских команд с иностранными позиция комментатора абсолютно нейтральна. Игра – не столкновение сил добра и зла, а красивое и увлекательное соперничество. Международные матчи укрепляют взаимоотношения между странами и народами. Таков основной лейтмотив. Синявский с его задушевностью и интеллигентностью идеально подходил на роль поэта-летописца, а не агитатора-политрука.Ко всему прочему Вадим Святославович озвучил несколько мультфильмов: «Тихая поляна» (1946), «Чемпион» (1948), «Кто первый?» (1950), «Машинка времени» (1967). Точно так же сейчас коллеги приукрашивают звуками своего голоса компьютерные игры FIFA. И в этом безусловная общность – матч, репортаж, мульт-фильм, компьютерный симулятор должны дарить положительные эмоции.
Радость, улыбка, настроение, доброжелательность – вот что принес Синявский своим радиослушателям. Но телезрителям требовалось иное. Вернее, другое хотела предложить им власть и люди власти. И поэтому рупором шестидесятых-семидесятых становится Николай Озеров, выполнивший новую идеологическую установку. К микрофону, кстати, Озерова посадил Синявский.
Николай Озеров
Известный литератор Александр Нилин высказался так: «Озерову приписывают открытие эпохи, когда футбол и хоккей помимо партийной принадлежности стали и первостепенным жанром на телевидении. Но самый талантливый из репортажей Николая Николаевича проведен им все же перед радиомикрофоном: 10 июля 1960 года он комментировал финал Кубка Европы, выигранный нашими футболистами.
…Выдающийся спортсмен дал себе волю. В первый и последний раз. Дальше он по системе Станиславского играл в официоз. И официоз воздал ему сполна».Двойственность оценки Озерова в том, что подавляющее большинство помнят лишь знаковые репортажи о глобальных событиях, когда Николай Николаевич «глаголом жег сердца людей».
Во время крупных турниров неважно знание матчасти и анализ игры – с этим у Озерова были некоторые проблемы. Важно создать настроение, когда наши играют против ненаших. Именно эта оппозиция – враги и мы – стала фирменной для Озерова в эпоху холодной войны. Именно она породила «Такой хоккей нам не нужен».
У Озерова с возрастом появилась проблема: вместо запоминающихся фраз – штампы, девальвация репортажа. Поскольку он работал много и комментировал не только международные турниры, но и чемпионат Союза, то к играм для внутреннего пользования он не мог применить свой излюбленный подход «свои–чужие». Да и пафос в таких случаях был неуместен. Инструментарий великого комментатора оказался ограниченным.
Восьмидесятые – закат Озерова. Симптоматичная история произошла на чемпионате мира 1982 года. Николай Николаевич взял себе матчи сборной СССР, считая, что это престижно. Но к пятой, решающей игре против поляков он выложил в эфир все домашние заготовки. А сам матч оказался скучнейшим, хотя советским футболистам надо было побеждать. Критиковать сборную Союза Озеров остерегался. Остерегался критиковать в принципе. Всегда опасался, а не только в данном конкретном случае. Анализировать игру Озеров не любил, а скорее всего, не умел. В общем, репортаж получился под стать игре. Унылым. Начальство было недовольно, и Николай Николаевич на некоторое время впал в опалу.
А потом началась перестройка. Пафос и все советское сдавали в утиль. Все то, что Озеров собой олицетворял. Сейчас трудно поверить, но болельщики требовали убрать мэтра из эфира. Кипы писем! С перечислением ошибок и жалобами на старомодность. В 1988-м Озерова в одночасье лишили всего. Не только телевизионных репортажей, но и радиопередачи про музыку и спорт. Не дали даже провести ее юбилейный, сотый выпуск. Он уже сильно болел, но внутренне был неготов к тому, что его буквально выставят за дверь.
Политическая, социальная и историческая конъюнктура списала самого выдающегося комментатора страны в 66 лет.С одной стороны, эфир не может быть актом благотворительности и милосердия, но характерно, что комментаторам не надевают «золотой парашют», как чиновникам. Т.е. комментаторская профессия более честная и бескомпромиссная, а значит, комментатор – фигура чрезвычайно уязвимая.
Котэ Махарадзе
Котэ Махарадзе в семидесятые-восьмидесятые считался у интеллектуалов альтернативой Озерову. Тоже артист по профессии! Но если для Озерова спорт был эпосом, то для Махарадзе скорее комедией с элементами драмы. Шутливость Махарадзе иногда даже переходила в шутовство. Он мог сказать, сколько осталось до конца матча, но тут же добавить, что, пока произносил эту фразу, прошло еще несколько секунд, а следовательно, времени осталось меньше. Он не говорил, что пас плохой, он поэтически констатировал, что вектор полета мяча и адресат не пересеклись в одной точке. Мнимая патетика всегда оборачивалась смехом.
Политическая конъюнктура отделила Грузию от России, а Махарадзе – от телеэфира. Но после распада Союза он с удовольствием вернулся к театральной деятельности. И являл собой редкий пример комментатора, оставшегося зажиточным человеком после завершения карьеры на ТВ. Другое дело, что грузинский футбол отчаянно деградировал, и Махарадзе уже не в состоянии был его воспевать. Как когда-то именно он опоэтизировал победу тбилисского «Динамо» в Кубке кубков. Тоже ведь драма. Фиаско дела, фиаско индустрии, в которой Котэ вознесся на вершины популярности.
Владимир Перетурин
Владимир Перетурин – еще один человек восьмидесятых. Был ярок и критичен в те времена, когда критичность дозволялась лишь киножурналу «Фитиль». Опять же – контраст с лояльным и осторожным Озеровым. Беда в том, что в девяностых критичность переросла в желчность и «мизантропичность». К тому же не подкреплялась знанием матчасти и языковыми находками.
Полное отсутствие импровизации, предсказуемость и нагромождение трюизмов со штампами – вот резюме постаревшего Перетурина.Во всех теперешних интервью он говорит, что непрофессионалы и недоброжелатели выдавили его с Первого канала. Но произошло это по объективным причинам.
Нынче Владимир Иванович поносит молодежь и рассказывает невероятные вещи… Вроде того, что ФК «Москва» сдавал матч «Зениту» по прямому указанию мэра Юрия Лужкова, вызывавшего к себе Леонида Слуцкого. А еще Перетурин считает лучшим российским тренером Юрия Красножана. Правда, фамилию его не помнит – говорит, что лучший тот, которого из «Локомотива» убрали.
Возраст – фактически приговор для комментатора. У Перетурина хотя бы иногда берут интервью, интересуются его мнением, а Георгий Саркисьянц ушел совершенно незаметно – позабытый и неактуальный. Он начинал еще в 1960 году, когда жанр спортивного телерепортажа только зарождался. Тоже фигура, популярный человек для болельщиков со стажем.
Евгений Майоров
Болезнь не позволила в полной мере самовыразиться Евгению Майорову. Она уже давала о себе знать, когда он пришел на НТВ в 1994-м. Прихрамывал, а потом так и вовсе ходил с палочкой. На НТВ его пригласили Анна Дмитриева и Алексей Бурков. Ими на канале с нуля создавалась спортивная редакция.
Майоров должен был там стать мэтром, гуру, но к учительствованию он не тяготел. А заниматься любимым делом – комментировать ему было нечего: на НТВ выходило огромное количество спортивных передач, а трансляций поначалу не было. Вот драматизм ситуации: практически все его конкуренты на тот момент или сошли с экрана, или были невостребованны. Казалось бы, наступило время Майорова: еще не стар, харизматичен, большое спортивное прошлое и узнаваемый голос с хрипотцой.
Но…Политика нового канала не предполагала трансляции на стартовом этапе. Они появились позже, спустя пару лет… НХЛ, футбольные еврокубки. Майоров успел выдать несколько отличных репортажей. В частности, именно он роскошно презентовал зрителям незабываемый матч «Спартак» – «Силькеборг», когда Андрей Тихонов встал в ворота вместо удаленного Руслана Нигматуллина и вытащил сложнейший мяч. Но болезнь не давала Евгению Александровичу быть по-настоящему жизнерадостным и бодрым. Он с трудом добирался до комментаторской позиции, боролся с недугом до конца и не жаловался.
1 ноября 1996 года возник спортивный канал НТВ-Плюс с огромными возможностями для самореализации. А всего через год Майорова не стало. Его посмертно наградили телевизионным призом «Тэффи», но сделано это было цинично и с дурацкой формулировкой, девальвирующей значимость работы Евгения Александровича. В девяностые спорт в нестабильной, подверженной кризисам России не имел серьезного социального статуса, а комментатор смотрел на любого ведущего политических новостей, как проезжающий по улице Королева на Останкинскую телебашню – снизу вверх. Поэтому Евгений Майоров в 59 лет ушел с некоторой недосказанностью. Да чего уж там – с большой недосказанностью.
Владимир Маслаченко
Единственным футбольным комментатором, работавшим много, счастливо и до конца своих дней, был Владимир Маслаченко. Его уважали начальники, а молодые коллеги не подсиживали. Такое творческое долголетие можно объяснить философски: он сумел изжить в себе комплекс советского комментатора – не допускать конкурента к микрофону, а если допускать, то делать это так, чтобы выглядеть выгодно на его фоне.
При всем своем фантастическом эгоцентризме, Маслаченко на НТВ-Плюс научился работать в паре и не подавлять партнера, а подзаряжать/подзаряжаться положительной энергетикой. Он любил поболтать с молодежью, подурачиться, поэтому не старел. Мог, не стесняясь, спросить что-нибудь, если перед репортажем обнаруживал пробелы в матчасти.
Во времена Гостелерадио СССР в спортивной редакции Маслаченко шутя называли одиноким верблюдом пустыни. Евгений Майоров однажды сказал мне, что единственный человек, с которым он не может вместе комментировать, – это Маслаченко. (Сказано было до того, как Владимир Никитович оказался на канале.) Говорят, никто в зрелом возрасте не меняется, но это заблуждение. Маслаченко изменился – и выиграл. Но его судьба – счастливое исключение на общем фоне.
***
Комментаторам в наше время проще работать на зарубежных чемпионатах – нет придирчивого внимания к их словам со стороны могущественных госкорпораций и влиятельных персон, владеющих клубами РФПЛ. В старину были всякие идеологические отделы. Они не имели технической возможности подвергнуть цензуре работу в прямом эфире, но после… после могли отстранить, а то и вовсе лишить должности.
Тем, кто будет работать на матчах английской Премьер-лиги и французского чемпионата, не придется сталкиваться с чем-то подобным. Они могут быть критичными, ироничными, фееричными. В общем, раскрепощенными. Вряд ли владелец «Челси» Роман Абрамович и патрон «Монако» Дмитрий Рыболовлев попытаются как-то влиять на то, что говорится об их командах в России.
Но не только отсутствие цензуры и самоцензуры отличает нынешний футбольный эфир. Возраст! Сейчас нет откровенных пенсионеров. (Ну разве что один.) Комментаторский корпус молод, а посему довольно эмоционален. Последнее – самое важное в репортаже XXI века. С годами естественность эмоций неизбежно угасает. Не исключено, что понижающаяся возрастная планка станет самым важным барьером. Непреодоление его – отчуждение от профессии. Для пожилых актеров в театре и кино есть соответствующие их летам роли, но для пожилых комментаторов реплики наподобие «кушать подано» не придумаешь. Поэтому сохранение бодрости духа, возможно, самая важная задача для человека у микрофона.
В цене комментаторы, которые «жгут напалмом». Но не стоит забывать, что после сожжения остается лишь пепел. Неужели в этом конъюнктура нашей эпохи?!
