Александр Кожевников: «Овечкин — обалденный игрок, но пусть он что-то выиграет в команде»

7 февраля в Сочи зажгут огонь Олимпийские игр, главная интрига которых заключена в хоккейном турнире. В интервью еженедельнику «Футбол» двукратный олимпийский чемпион Александр Кожевников поделился ожиданиями от Олимпиады и вспомнил, как добывались золотые медали в советское время. 


Игроки сборной СССР
Игроки сборной СССР Александр Кожевников, Сергей Капустин и Владимир Голиков наблюдают игрой. //ИТАР-ТАСС
На одной ноге на Олимпиаду
– Побед на Олимпиадах у вас больше, чем на чемпионатах мира. Как так получилось?
– Вещь простая: когда ты играешь в «Спартаке», то время от времени тебе предлагают перейти в ЦСКА. Я отказывался, и меня в последний момент отцепляли с трех первенств мира. Говорили, что не готов. А я просто не мог предать своего тренера. К тому же мне нравилась моя команда, хотя друзья в основном играли за армейцев. Так повелось еще с детских времен, когда я выступал в «Дизелисте». «Спартачей» в юношеских сборных было мало.
– Как же вы ездили на Олимпиады?
– На Олимпиады, если нескромно, брали всех сильнейших. Первенство мира проводилось каждый год, и мы знали, что быстро вернем себе титул. А проигрываешь Олимпиаду – и три года ты никто. Теперь даже канадцы признают, что звание олимпийского чемпиона – высшая награда в хоккее. Кубок Стэнли так не ценится! Так что моя уникальность в другом: на обе Олимпиады я приезжал фактически из больницы. За 2,5 месяца до турнира в Сараево стопа попросту вылетела из сустава. Если бы сделали операцию, то три-четыре месяца бы пришлось ходить в гипсе. К своему стыду, я не помню имени врача, который вставил мне ногу, но человек так переживал за хоккей! Меня привезли в больницу около десяти вечера, а он был дежурным. Повезло. 
– Вы так просто говорите: «вставил ногу».
– Ну как… Стопа болтается, боль сумасшедшая. Руки держат, ногу натянули. Дали водку. Щелчок – и все. Самое главное было не потерять сознание. Иначе Олимпийские игры я бы точно пропустил. А так через полтора месяца начал тренироваться. Я и сам хотел ехать на Олимпиаду, чувствовал в себе какую-то силу, мощь. Я же тогда был одним из лучших бомбардиров чемпионата – 33 шайбы в 25 играх или что-то такое. Плюс Виктор Васильевич Тихонов верил в меня, хотя были люди, которые не хотели, чтобы я ехал.

Стопа болтается, боль сумасшедшая. Ногу натянули. Дали водку. Щелчок – и все

– В какой момент Тихонов сказал, что берет вас в Сараево?
– За неделю до Олимпиады, когда начали выдавать форму. Тогда состав не объявляли. Просто приходил администратор и говорил, что надо получать экипировку. Тот, кто не попадал в команду, после короткого напутствия уезжал домой. 
– Недавно в интернете появились кадры, запечатлевшие олимпийские объекты Сараево в состоянии разрухи. А как они выглядели тридцать лет назад?
– Мы в Олимпийской деревне жили только одним – победой. Все остальное было по фигу. На экскурсиях мозг отдыхал: что-то говорили, а мы даже не запоминали. Заметили, что после Олимпиад мы обычно проигрывали чемпионаты мира? Потому что энергия была собрана в один пучок, и все это выплескивалось за семь игр. А потом концентрация рассеивалась. 
– Но что-то же должно было запомниться?
– Победа! Что еще могло запомниться? Чехи вообще думали, что они нас порвут как тузик грелку. Считали себя лучшей сборной мира. Маечки даже выпустили, кепочки… 
Разгрузка вагонов
– В 1980 году сборная СССР проиграла в финале Олимпиады не самой выдающейся американской команде. Хотелось встретиться со «звездно-полосатыми» в Сараево?
– Да нет. «Отмазаться» – это больше журналистский штамп. Нам было все равно с кем играть – с американцами, югославами. Другое дело, что подготовка немного отличалась. Все знают, что со слабыми соперниками нельзя расслабляться, но все равно делают это. Так устроен человеческий организм. Хочется победить за счет легкости, и это только усложняет дело. Но ситуации, когда нужно переломить ход игры, закаляют характер. 
– После неудачного второго периода против югославов (1:1) у команды был неприятный разговор с тренерами?
– Тихонов зашел и сказал, что мы сильнейшие, просто нужно забить гол. Вся игра проходила в одной зоне, но мы тогда из-под нагрузки вышли. К тому же, когда чувствуешь превосходство, хочешь забить шайбу в пустые ворота. Мы знали, что выиграем. Югославия попала на Олимпиаду только по одной причине – она была хозяйкой Игр. Не получилось бы у нас технически, мы добились бы своего силой: запихали бы шайбу вместе с вратарем. Но и так победили – 9:1.
– Какие у Тихонова были методы воздействия на команду?
– На Олимпиаде он вел себя спокойно. Виктор Васильевич – великий тренер, психолог. Он понимал, что не надо лишний раз будоражить команду, потому что это комок нервов. Команда сама настраивалась. Мы жили на одном этаже, сидели по пять-шесть человек. Обедать ходили все вместе. Как-то в шутку решили, что, если проиграем, пойдем домой через Северный полюс, чтобы люди успели забыть о неудаче. 
– Что представляли собой нагрузки Тихонова?
– Такие кроссы были – это что-то! Представьте: круг 500 метров специально заливается водой. Бегали 15–20 километров с определенным временем на круг. Штанги меньше «полтинника» не было. Я матрасы возил головой. Это не передать словами, пробовать нужно: берешь старый мат, кладешь туда 20-килограммовый блин и толкаешь его головой. После этого все наливается так, будто вы вагоны с зерном разгружали. Тело вообще не чувствуете! Но в чем заключается профессионализм тренера: нагрузить железом можно любого, а вот правильно распределить время… Виктор Васильевич знал, когда какой игрок выстрелит – настолько это было отработано.

Штанги меньше «полтинника» не было. Я матрасы возил головой

– Первый сухой матч сборной на том турнире пришелся на игру с канадцами…
– Откровенно говоря, это была не самая сильная команда. Гретцки, Лемье или Челиоса там не было. Не думаю, что на том этапе кто-то мог против нас устоять. Самое главное было не получить травму перед игрой с чехами. 
– Для тройки МакаровЛарионовКрутов Олимпиада-84 получилась, наверное, не самой удачной… 
– Да, но на них здорово настраивались! Считалось, что, если убрать первое звено, у нас ничего не получится. А за счет этого «выстреливали» остальные. В этом-то и сила советского хоккея! У нас не было чисто оборонительных звеньев. Даже то, которые считалось таким, на самом деле выкачивало силы соперников. Это и называется команда. К тому же в решающих матчах первая тройка сыграла результативно. 
– Многие запомнили вашу шайбу в решающей игре с чехословаками. А чем та игра запомнилась вам?
– Ответственностью! А еще напряжением. Все понимали, что одна шайба может все решить. 


– Из-за событий 1968 года матчи с командой СССР были для чехословаков принципиальны. Они действительно играли грязно?
– Чешский хоккей вообще на этом построен, но давайте будем откровенны: мы тоже не из теста сделаны и знаем кое-какие приемчики. Они нас цепляли – и мы цепляли, они били сбоку – мы отвечали тем же. Чешские старики вообще могли плюнуть в лицо! Только мы понимали ответственность и на Олимпиадах играли чисто. А чехов удаляли. Вот и все! Мы держались, но иногда не выдерживали. Запоминали номера обидчиков и во время товарищеских матчей серьезно их долбили. Чтобы знали. А когда на майках стали писать фамилии, делать это стало еще проще. 
– Как в то время чествовали хоккейную олимпийскую сборную?
– Ну как… Сначала посидели в своем кругу – с шампанским, с водкой. А потом вызывали на все уровни, кроме, может быть, генсека. Дома встречали так, что нам пришлось садиться с другой стороны аэропорта. Народу в Шереметьево пришло тысяч десять, наверное! Половина из нас даже вещи не забрала – их на следующий день привезли. Представьте только: печать в паспорт мне поставили задним числом! Сейчас думаю, что надо было больше ездить по периферии, для страны это было бы полезно. 
– Что Олимпиада-84 принесла вам в материальном плане?
– Пять тысяч рублей. Три машины можно было купить спокойно. Дали и валютой, и русскими деньгами. Это на фоне средней зарплаты в 120 рублей! Тот, кто играл в сборной, получал более чем достаточно. Если ты не пил целыми днями, то жил не хуже, чем нынешнее поколение. Просто многие потеряли эти деньги – государство обмануло. Девальвация и так далее… Люди больше психологически ломались, когда о них забывали. 
– «Раньше и пили, и играли» – насколько справедливо это утверждение?
– Я не видел команд, которые сидели пьяными, – это выдумки журналистов. А три бутылки шампанского на пятерых-шестерых – разве это прецедент? Тем более что спортсмены –  крепкие люди, как космонавты. На первенствах мира и Олимпиадах табу накладывалось даже на пиво.

На первенствах мира и Олимпиадах табу накладывалось даже на пиво

Закат империи
– С каким настроением ехали на Олимпиаду в Калгари?
– К тому моменту мне уже все мениски вырезали. Делали открытую операцию – резали в трех местах, чистили ногу. Я тогда в «Крыльях Советов» играл. Олимпиада в голове сидела, но особого рвения уже не было – все-таки позади победа в Сараево. Разговоры о сборной ходили, но я только отшучивался: как-никак шестая операция по счету, я давно не кандидат в национальную команду. Помню, лежали мы в больнице с Сережей Капустиным и Витей Жлуктовым. И вот заходит Сергей Павлович Миронов, говорит: «Саша, Виктор Васильевич хочет видеть тебя в сборной». А меня слезы на глазах. Серега с Витькой мне даже не поверили сначала! Ну и что? Еще день покололся и поехал в сборную. Наша команда тогда была на мази. Пусть мы крупно проиграли товарищеский матч американцам, но в этот раз никто даже не думал претендовать на первое место. Поэтому к следующей Олимпиаде поменяли формулу турнира – чтобы русских обыграть. 
– В 1988 году могли предположить, что сборная СССР выступает последний раз?
– Нет, конечно. Мы жили тем же, что и раньше. Что-то неприятное витало в воздухе, магазины были пустые. Но на это как-то не обращали внимание. Мы жили в другой плоскости. Когда живешь любимым делом, не обращаешь внимания на политику. 
– В скором времени наши хоккеисты начнут сбегать в НХЛ. В Калгари вам наверняка поступали разного рода приглашения?
– Предложения с 1984 года поступали. Это были нормальные вещи. Предлагали большие деньги, говорили: «Беги, детей перевезем!» Было интересно, заманчиво, но я говорил, что у нас подобные вопросы решает председатель Спорткомитета. Если бы человек из органов, который с нами ездил, что-то заподозрил, могли быть проблемы. 
– Как проходили подобные разговоры?
– Приезжает именитый тренер, приглашает поговорить. Ты отвечаешь: «Хорошо. А о чем?» Потом уже я догадывался, к чему все идет, а в первый раз откуда мне знать? Сначала говорят о жизни, потом заявляют: «Вы на драфте, вы нам нужны». Ты отказываешься. Потом они смотрят, клюнешь ты на деньги или нет. Открывают чемодан, называют сумму. В моем случае – 700 тысяч долларов. Говорят, это подъемные, таким же будет контракт с «Калгари». Не знаю, как они эти деньги собрали, команда, что ли, скинулась? Если мне такую сумму предложили, можно представить, чем заманивали ребят из первого звена! Североамериканцы хотели собрать в своей лиге всех сильнейших. Когда за океаном  появились наши легионеры, было видно, что они на голову сильнее. Советские игроки сделали НХЛ всю рекламу. 
– Во времена перестройки с командой продолжали ездить кагэбэшники?
– Конечно. И нормально было! Нам везло: все ребята были хорошими, понимали специфику. Придраться ведь было к чему: мы и в магазины ходили, и с противоположным полом общались – кто не женат. Сидит человек в фойе, к нему подходят люди – возьми и напиши, что он завтра сбежит. Но нет, мы и на дискотеки ездили, которых в СССР не было. Не на Олимпиадах, конечно, а во время товарищеских матчей. Для Виктора Васильевича это, наверное, открытие будет. Хотя он, скорее всего, знает. 
– Какие-то накачки перед турнирами проводились?
– Накачки, как правило, проводились на товарищеских матчах. А перед Олимпиадами мы собирались, изучали соперников. К нам приезжали из ЦК, министр спорта, говорили про ответственность. Никаких  там «без победы не возвращайтесь» и «мы вас уничтожим». Разве что в 1982 году партия попросила нас сыграть вничью с чехами. А обычно настраивали так: все в жизни бывает, но нужно занять первое место. Со временем понимаешь, что действительно важная вещь была.  
– Премиальные в 1988-м отличались?
– В два раза. Около десяти тысяч получалось.

Меня Третьяк поражает, когда говорит, что любое призовое место почетно

– Что ждете от выступления сборной России в Сочи?
– Разве никто не помнит, как мы проиграли канадцам – 3:7? Позорище, стыдоба! Саня Овечкин обалденный игрок, бритвы рекламирует, но пусть он что-то выиграет в команде. Меня еще президент хоккейной федерации (Владислав Третьяк. – Прим. ред) поражает, когда говорит, что любое призовое место почетно. Это что за посыл команде? Подстраховываемся на случай, если будет «бронза» с золотым отливом? Интересно, когда Третьяк играл, он тоже так думал? Я-то помню, что проигрыш в Лейк-Плэсиде был для него позорищем. Он и сам говорил об этом. Так что ждем победы. Хотелось бы, чтобы ребята жили одним. Двукратных победителей Олимпиады из числа хоккеистов в стране осталось двенадцать или четырнадцать человек. И моложе мы не становимся. Ребятам нужно вспомнить, как они выиграли первенство мира после 15-летнего перерыва, как их тогда боготворили. Многое зависит от настроя. Будут за ручку в столовую ходить, а не за город ездить, – все будет нормально.
Поделиться:

Ярослав Кулемин

Корреспондент еженедельника «Футбол» 2010-2015 гг.

Футбол утром в вашей почте

Утренняя рассылка ftbl.ru - всё, что важно знать с утра

 

Загрузка...

Добавить комментарий

Войти с помощью: