Задачу сборной России на домашнем чемпионате мира-2018 ставят самую осторожную – выход из группы, а там как получится. А 50 лет назад руководство страны расценивало как провал остановку в шаге от решающего матча Кубка мира. Того самого турнира-1966, где национальная команда СССР заняла четвертое место. Легендарный вратарь Анзор Кавазашвили, сыгравший на двух чемпионатах мира, вспоминает о лучшей в истории отечественной сборной, звездных партнерах и соперниках, а также о суровых нравах того времени.
Охота на Яшина
— В 1966 году жеребьевку чемпионата мира впервые показывали по телевидению. Это стало большим событием?
— Для футболистов – точно нет. С 1964 года сборная СССР ездила в длительные турне по Южной Америке. Играли товарищеские матчи почти со всеми местными сборными, домой по месяцу-полтора не возвращались. Мы вроде и не знали, что жеребьевку можно будет посмотреть в прямом эфире. О соперниках по группе услышали уже потом.
— До чемпионата мира в Англии наша сборная победила на Олимпиаде-1956 и Кубке Европы-1960, а в 1964-м завоевала в Европе «серебро». Как игроки советской сборной накануне ЧМ-1966 оценивали свою команду на фоне других титулованных сборных?
— В отдельном ряду стояли бразильцы. Их игра завораживала моментально: наблюдать за той командой во главе с Пеле — сплошное наслаждение. Еще у нас выделяли ФРГ и Англию. Эти три сборные мы считали главными претендентами на победу. Как и самих себя. Какой у нас тогда был выбор игроков! На каждую позицию тренеры могли выбирать из пяти равноценных кандидатов.
— Советским хоккеистам в Америке часто предлагали контракты с пустой строчкой – можно было самим заполнить графу «зарплата». А как было с футболистами?
— Так же, везде и постоянно! Куда бы мы ни приехали, появлялись люди, которые отлично знали наших игроков. И заводили разговор о переходе в итальянские, английские, испанские клубы. Помимо высокой зарплаты предлагали и другие блага. А местная пресса сразу после нашего приезда начинала писать, как здорово будет для футбола, если советские игроки перейдут в европейские команды. Сейчас такое предложение выглядит искушением, перед которым невозможно устоять. Но надо же понимать менталитет советского спортсмена: мы даже представить не могли, что покинем свою родину ради иностранного клуба.
— Кого звали особенно настойчиво?
— Яшина, конечно. Причем подходили к нему всегда очень солидные и высокопоставленные люди. Как минимум – руководители федерации футбола. Надо знать Леву. Он отвечал им: «Спасибо, но я недостоин вашего внимания». Кстати, чемпионаты мира стали в этом смысле исключением.
И в 1966-м, и в 1970-м сборную СССР почти полностью изолировали от внешнего мира
В Англии мы жили в загородном отеле. Там и отдыхали, и восстанавливались, и к матчам готовились. Всем посторонним к нам закрыли доступ. Исключение сделали только для представителей «Адидаса» и «Пумы» — они приезжали несколько раз, рекламировали свою продукцию. В Мексике спустя четыре года еще строже было. Поселили тоже в пригороде, а появиться в гостинице имел право только начальник мотоциклетной охраны, которая сопровождала наш автобус.
— Помимо Льва Яшина, кто из советских игроков был на тот момент известен в мире?
— Наверное, Валерий Воронин. Тоже игрок мирового класса. Об уровне той нашей сборной говорит и то, что впечатлили в Англии и те, о ком за пределами Союза тогда еще не знали. Галимзян Хусаинов — умением тонко разобраться на любом участке поля. А Валерий Поркуян?! На него посмотришь – и на футболиста не похож. Такой крепыш, увалень. До чемпионата мира ведущим игроком не считался, а в Англии четыре мяча забил, нашим лучшим бомбардиром стал.
ДОСЬЕ
Анзор Амберкович Кавазашвили
Дата рождения: 19 июля 1940 года.
Игровая карьера: «Динамо» Тбилиси (1957–1959), «Зенит» Ленинград (1960), «Торпедо» Москва (1960–1968), «Спартак» Москва (1969–1971), «Торпедо» Кутаиси (1972), «Спартак» Кострома (1974).
Достижения: чемпион СССР (1965, 1969), обладатель Кубка СССР (1968, 1971), лучший вратарь СССР (1965, 1967).
За сборную СССР провел 29 матчей, пропустил 19 мячей.
Прессинг братьев-коммунистов
— Информации тогда о соперниках было много?
— Итальянцев и чилийцев мы знали, венгров тоже. Ведущие сборные мира – тем более. А вот про корейцев, первых соперниках по группе, ничего узнать не удалось. Только газетные вырезки где-то раздобыли. Но и то непонятно, те ли там были футболисты, против которых нам предстояло играть. Выходили на матч напряженными – не знали, чего от соперника ожидать. Договорились лишить корейцев пространства. Как только они получали мяч, наши сразу же неслись в отбор. Даже у их ворот нападающие Малофеев и Банишевский не давали мяч спокойно разыграть. Оказалось, попали в «десятку». Потому что давать им свободу было очень опасно: корейцы низкорослые, на ногах стояли крепко, все как на подбор быстрые, резкие, агрессивные. Только получают мяч – скорость набирают моментально. Да еще в борьбу шли с отважностью самурая – в любой стык до конца и с удовольствием. Но мы их задавили, выиграли 3:0. После матча нашу команду назвали одной из самых жестких на турнире.
А местная газета это даже проиллюстрировала карикатурой: на снимке изобразили, как Хурцилава выпрыгивает за мячом с боксерской перчаткой на руке, направленной в сторону соперника. А у того лицо отклоняется, как после удара на ринге.
Корейцы, кстати, после сенсационной победы над итальянцами к нам за помощью пожаловали.
— То есть?..
— Уже после нашей победы над Италией (1:0), накануне последнего матча в группе, с Чили, мне говорят: «К вам сейчас приедет правительственная делегация КНДР. Поэтому спать пока не ложитесь и не расходитесь никуда». Ладно, послушаем. От нас пошли я как комсорг, Шестернев, Яшин и главный тренер Морозов. Заходим в отдельную комнату, а там такие важные персоны – руководитель Федерации футбола КНДР, кто-то из правительства, еще несколько человек. Говорят: «Просим наших старших братьев-коммунистов обязательно выиграть у Чили. Пусть из группы выйдут две коммунистические страны». Ведь от результата нашего матча с чилийцами зависело, попадает ли КНДР в плей-офф. Потом на столе появляется несколько бутылок.
— С чем?
— С женьшенем. Корейцы улыбаются: «Мол, не подумайте, что мы вам взятку предлагаем. Если 30 грамм женьшеня перед матчем выпьете, сил прибавится, бегать сможете сколько угодно». Я эту бутылку в Москву привез, она долго у меня дома стояла, открыл ее, наверное, лет через десять. А чилийцев мы обыграли (2:1) – получается, помогли корейцам.
Кулак для Торреса и удар Эйсебио
— Вы начинали чемпионат первым вратарем?
— Первый матч с КНДР сыграл я, с итальянцами — Яшин. Оба подразумевали, что нас так и будут ставить через матч. В четвертьфинале с венграми (2:1) снова пришла очередь Левы, и он сыграл потрясающе. И первый тайм, и концовка оказались очень сложными – в нашей штрафной напряжение не спадало. Яшин выручал, уверенно подсказывал, все делал безукоризненно. Даже не знаю, смог бы я на таком же уровне тот матч отыграть. На полуфинал снова поставили Яшина.
— Вы могли тогда обыграть ФРГ?
— Конечно. Мы знали, что у нас одна из сильнейших команд мира, точно ничем не хуже немцев. Игра получилась абсолютно равной, мы могли забить и при ничейном счете, и при 0:1. Решающим стал гол Беккенбауэра в середине второго тайма. В концовке Поркуян один мяч отыграл, могли и еще забить, но уступили 1:2.
Сергей Бабурин: «Яшин учил меня: «Молодой, самое главное – это огромное желание не пропустить мяч»
— Это правда, что матч за третье место с Португалией должны были играть вы, а команда проголосовала за Яшина?
— Да. Но там была предыстория. Морозов мне сообщил, чтоб я готовился еще за два дня. А на установке Николай Петрович начал объявление состава с фамилии «Яшин». Я чуть на пол не грохнулся от неожиданности! Настолько напряжение накрыло. Поэтому вздохнул с облегчением. Уже в Москве мне Морозов все объяснил. Оказывается, ему позвонили из министерства спорта с требованием поставить на этот матч Леву. Главный тренер им ответил, что играть будет Кавазашвили, те начали Морозова допекать: «А гарантируете тогда результат?»
— И он пошел у них на поводу?
— Нет. Созвал мини-собрание игроков. Без меня. Были Шестернев, Воронин, еще несколько человек. Они сказали, что надо поставить Яшина. Но мне ребята ничего говорить не стали – не хотели обижать и к тому же не знали, что в итоге решит Морозов. Их мнение он услышал, но вдруг передумал бы?
— Читал, что вы тогда обиделись на партнеров.
— Ерунда. Меня тогда колотило так, что я справиться с напряжением не мог.
На чемпионате мира такое волнение каждого накрывает, что умение, как от этого избавиться, – важнейшее условие хорошей игры. У меня же тогда обуздать нервы не получилось.
И как же я мог обидеться на ребят, если был рад, что меня не поставили? Жаль только, что все в последний момент выяснилось. Поэтому ценные детали Яшин обсудить с партнерами не успел. Это и повлияло на результат.
— Вы про что?
— Мне ж заранее сказали, что буду играть. Мы с партнерами уже все повторили, условились: поднимаю правую руку — они сразу смещаются вправо. Поднимаю левую – значит, надо кого-то из соперников прикрыть слева. Все быстро, без лишней траты времени на слова. Но ключевым стал эпизод с Торресом – нападающим португальцев ростом под два метра. Мы предполагали, что соперники будут на него часто навешивать, Муртаз Хурцилава говорит: «Он такой высоченный, как же я мяч достану»? А я придумал выход. Говорю Хурцилаве: «При навесе не трогай Торреса. Я сам из ворот буду выходить и найду возможность для хитрости, которая нападающего испугает».
— И что же вы с форвардом португальцев хотели сделать?
— Объяснил Муртазу, что, когда появится возможность, промахнусь по мячу и якобы случайно въеду кулаком Торресу в голову. Один раз по морде получит – больше перед воротами при навесе не появится. С Яшиным они эти нюансы обсудить не успели. В итоге навес – Хурцилава не достает мяч и рукой его откидывает в сторону. Пенальти. А Леву напрасно за тот матч (1:2) критиковали. Он ни в чем не виноват.
— Кто из иностранных игроков произвел на вас особое впечатление на том чемпионате?
— Пеле, конечно. При всей красоте и отточенности командных взаимодействий бразильцев он в этой компании был главной фигурой. Вот португальцы за ним охоту и устроили. Колуна бил Пеле по ногам до тех пор, пока тот не доломался. Без него Бразилия оказалась уже не столь мощной и разнообразной командой. Еще потряс Эйсебио. Он был неразыгрывающим футболистом, в комбинациях особо заметной фигурой не выглядел. Но моменты создавал из ничего, ударом обладал прошивающим! Я много на своем веку звезд мирового класса повидал, против многих из них выходил на поле. В моем рейтинге мастеров всех времен Эйсебио – на третьей позиции. На первой Пеле, на второй — Марадона. Понимаю, что у многих почитателей Месси и Криштиану Роналдо это вызовет недоумение. Но я-то не понаслышке знаю уровень мастерства звезд прошлых поколений и четко представляю их роль в истории футбола. На мой взгляд, Пеле, Марадона и Эйсебио в этом однозначно превосходят даже самых ярких звезд последних двух десятилетий.
— Как тогда распределялись бронзовые медали между футболистами сборной СССР?
— Правило награждения было абсурдным. Медали полагались только тем, кто на момент финального свистка матча с Португалие находился на поле. Например, запасной сыграл на турнире только две минуты — вышел на замену в матче за третье место. И ему медаль полагалась. А те, кто провел на поле весь чемпионат и последнюю встречу до 88-й минуты, оставался без награды. Где справедливость? К кому мы за полвека только не обращались — и в ФИФА, и в УЕФА, писали Мутко. Но вопрос так и не решился. Поэтому медали с английского чемпионата у меня нет.
Бышовец – лучший нападающий мира
— Через четыре года, на чемпионате мира-1970, игроков советской сборной жеребьевка порадовала.
— Да. После трех побед в группе соперника по четвертьфиналу должен был определить жребий. Нам очень хотелось остаться в Мехико, а не лететь в Гвадалахару. Групповой турнир мы провели очень удачно: две убедительные победы – над Бельгией (4:1) и Сальвадором (2:0), нулевая ничья с хозяевами турнира – мексиканцами. Поэтому горели желанием продолжать играть на «Ацтеке».
— Где ждали результатов жребия?
— Нас увезли в горы. Когда Андрей Петрович Старостин собирался на жеребьевку, ему на удачу предложили с собой Поркуяна взять. Почему его? Так Валера одессит! Когда они вернулись и сообщили, что остаемся в Мехико, их слова утонули в наших радостных криках. С того момента мы, пожалуй, стали больше радоваться, что снова будем играть на «Ацтеке», чем думать о сопернике. В том числе и потому, что Уругваю были очень рады.
— Считали себя фаворитами?
— Однозначно! Перед чемпионатом мира с этой командой уже встречались и разгромили 3:0. Были уверены, что снова разнесем их в щепки.
— Переоценили себя?
— Скорее недооценили местные климатические условия. Я говорил, что в 1966 году сборная СССР была одной из сильнейших за всю историю, могла играть в финале. То же самое готов повторить и про нашу команду 1970 года. Например, Бышовец уже вышел на ведущие роли в сборной, в Мексике забил четыре мяча. Один из лучших футболистов турнира.
— Играл Анатолий Федорович на уровне мировых звезд?
— Он и был на том чемпионате мировой звездой! Среди центральных нападающих точно стал сильнейшим.
— Что в нем было особенного?
— Удар сокрушающий с обеих ног. И не поймешь заранее, куда мяч полетит. Такой уж высокой скорости вроде у Толи и не было, но атаковал он почти всегда на полусогнутых, от соперников уходил моментально – те его не могли прочитать. И еще Бышовец очень хорошо понимал и тонко чувствовал момент: где обводить, а где пас отдавать, когда бить. Его решения всегда были обостряющими. Великий нападающий. Мог стать главной звездой чемпионата среди полевых игроков.
Наказание за поражение
— А что произошло в четвертьфинале с Уругваем?
— Как и в матче открытия, играть пришлось в полдень. Стоит признать – первый тайм остался за уругвайцами. Они лучше двигались, хорошо играли в пас, частенько нас передергивали. Сил потратили уже до перерыва мы основательно. Во втором тайме игра выровнялась, пара дохленьких моментов у нас появилась. А потом дополнительное время и этот роковой момент в концовке с пасом Эспарраго.
— Сколько раз вы тот момент мысленно переигрывали?
— Переигрываю по сей день. Уже почти 50 лет. До сих пор перед глазами картина: 118-я минута — Афонин преследует уругвайца, тот выпускает мяч аж на два метра за линию, наши поднимают руки, я делаю два шага от штанги, чтобы игру быстрей возобновить, и… Эспарраго, как ни в чем не бывало, закатил мяч обратно в поле и сделал «парашют» в нашу штрафную. Я смотрю на судью, тот показывает: «Играть». Мчусь на перехват, но не успеваю. И эти доли секунды оказываются роковыми: Кубилла забивает в пустые ворота головой (0:1). Я плакал всего два раза в жизни. Впервые – в 1963-м, когда мой отец приехал посмотреть на мою игру в Ростов, где я пропустил три мяча. И вот второй раз – после матча с Уругваем на чемпионате мира. Даже не плакал, а рыдал. Потому что в тот момент я потерял все.
— Все?
— Да. Убежден, мы тогда могли играть в финале и бороться за победу на чемпионате. А я должен был получить приз лучшего вратаря чемпионата. Еще до матча с Уругваем ко мне приезжал корреспондент из France-Presse, говорил, что я лидирую в опросе. Меня даже сфотографировали заранее как будущего лауреата.
— Что говорили в раздевалке?
— Ничего. Только Лев Иванович меня обнял со словами: «Анзор, прошу тебя, ради бога, не волнуйся». Потом все сидели, смотрели в пол. Час гнетущей тишины.
Игорь Акинфеев: «Яшин – великий, Акинфеев – еще никто. Вот и вся разница между нами»
— Как на поражение в четвертьфинале отреагировало руководство?
— Издевательски. Нас решили наказать, отправив из Мехико в Нью-Йорк. Чтобы мы там ждали самолет «Аэрофлота». Даже не позволили в атмосфере футбольного турнира побыть, матчи посмотреть.
Руководство и денег на гостиницу в Америке не пожалело, только бы нас от праздника футбола поскорее отстранить. Притом что в Мексику самолет из СССР прилетал через те же два дня. Когда летели обратно, Никита Симонян плакал: «Как можно так издеваться!»
Но потом я хоть моральную компенсацию от мексиканцев получил.
— В какой форме?
— Прислали грамоту с благодарностью за выступление на чемпионате мира. Кроме этого написали, что на «Ацтеке» установят мой бюст вместе с еще 15 игроками — лучшими в своих командах. Тогда ведь на мундиале 16 сборных участвовало. И еще – обещание пригласить меня в Мексику сыграть за сборную мира.
— Пригласили?
— Мексиканцы-то пригласили. А наши передали это приглашение… через два месяца после того, как сборная мира там сыграла. Знаю, что за нее там должны были выступать я и Миша Месхи, а тренером поехать Бесков или Морозов. Точно не помню — пригласительные документы у меня сгорели на даче во время пожара. Почему со сборной мира так получилось? Как мне объяснили, руководство решило вместо нас отправить туда ворошиловградскую «Зарю» — чемпиона СССР. А вот про историю с обещанным бюстом я до сих пор ничего не знаю.
Текст: Максим Михалко
Фото: Global Look Press
на первенстве мира 1966 года замен не было, замены разрешили трлько с первенства 1970 года